Выставка «Война и Культура». Фотограф Анатолий Гаранин.

Фотография «Смерть солдата» - «секунда между жизнью и смертью», стала классикой военной фотографии. При этом, его современники отмечали, что в Гаранине удивительно сочетается 
«мальчишеское безрассудство с невероятной удачей» – как будто маленькая «Лейка» смогла бы защитить его от пуль. Однако, однажды она действительно спасла его: в нее попал осколок, не ранив фотографа.

Залы выставки, с обугленными деревьями, которые словно вырвались из той эпохи, чтобы свидетельствовать о безумии и жестокости войны… Что же видит и чувствует зритель, вглядываясь в человека на войне? Он видит человека уходящего... страдающего ... умирающего... Он не слышит раскатистое УРААААА....

Он слышит стон... и после затихания стона... ТИШИНУ...

Не случайно, мы встаем в минуту памяти, в минуту молчания, как бы пытаясь соприкоснуться с этой священной тишиной, когда затихает ШУМ дыхания...
Встаем молча, вспоминая лица тех людей, когда они встречаясь со смертью, понимают, что их подвиг ради сохранения жизни. 
Человек на войне не может не принять на себя ношу “за други свои”, или тогда  он не солдат, не воин, не защитник...

В фотографиях Гаранина есть и некая техническая особенность, придающая им столь живое и яркое впечатление. 
В 21- ом веке, мы уже понимаем, что когда мы смотрим на серебряный отпечаток, а это уже редкое явление в мире цифрового потока, то сама техника бром-серебряной фотографии формирует чувство сопричастности духу времени, всем сердцем откликаясь на то, что видят глаза.

Творчество человека в Культуре, как возможность восстановления жизни, не может не быть у человека, осознающего силу мыслящего воина, который призван быть достойным жизни. 
Только такой режиссер, артист, поэт, дирижер, музыкант, понимающий и показывающий связи между людьми от поколения к поколению, способен дать надежду на будущую жизнь в мирное время. 
Анатолий Гаранин впервые переступив порог Театра на Таганке в 1964 г., снимал обычно в полутьме, и на все предположения о трудности такой съемки, отвечал: «Дайте мне свет хотя бы одной спички, и я сделаю любой снимок». 
Его прозвали человеком-невидимкой, а он открыл визуальным стоп-кадром и Ю. Любимого, который его ценил «как профессионала», и сказал о нем замечательные слова: «Кто знает профессию, тот ценит другого, того, кто умеет делать свое». 
На его фотографиях запечатлены Владимир Высоцкий, Алла Демидова, Валерий Золотухин и многие другие.

А. Гаранин так снимает Театр на Таганке и актеров, что воздвигает образ Театра как поля «военных действий», потому что его актеры – не бомон, не элита, не пижоны... А это всегда послевоенный человек, взрастивший себя из духа воина, видевшего и принявшего смерть... 
Это человек духа мужества, сумевшего победить фашизм.
Для человека культуры – разрушение любой культуры — это не прекращающаяся ВОЙНА... Здесь все человечество потерпит поражение и тогда уже начнется реальное уничтожение всего живого...

Вот о чем говорит триптих дирижера Вероники Дударовой, фото наброски пианиста Святослава Рихтера, портрет композитора  Дмитрия Шостаковича...

Фотографии металлургического завода, это работы фотографа, запечатлевшего расслоившийся свет, оказывается, созданы в продолжение экспериментов 30-х годов, когда Гаранин, экспериментируя с композицией, светом и формой, буквально прокладывал путь к полноценному расцвету своего творчества, нашедшего отражение и в выставке «Война и Культура».