Ева Пунш о Марии Снигиревской

– Мария Снигиревская выросла в уникальной художественной среде – ее мать художница Наталья Жилина, и ее друзья – замечательные художники ленинградского андеграунда – Рихард Васми, Шолом Шварц, Александр Арефьев, Владимир Шагин (отец знаменитого лидера «Митьков» Дмитрия Шагина). Сколько Маша помнит себя – она всегда рисовала, а в тринадцать лет прониклась  искусством фотографии под влиянием своего отчима Бориса Смелова и его любимых фотографов – Йозефа Судека, Билла Брандта,  Дианы Арбус, Картье-Брессона. Значительную роль в ее творчестве сыграло и знакомство с работами московского фотографа Бориса Савельева и Елены Дарикович.Тем не менее, не отрицая значимости ее учителей и воспитателей, о Снигиревской уже давно идет речь не только как о «последовательнице» и «ученице», но как о самостоятельном авторе – с узнаваемым стилем и почерком, с собственным кругом тем и сюжетов. «На фотографиях Марии Снигиревской не встретить всем известных достопримечательностей нашего города вроде Эрмитажа, Петропавловки или Мариинки – но каждый снимок является очень точным портретом именно Санкт-Петербурга, а еще точнее, пожалуй, – Васильевского острова, на 18-й линии которого Мария живет всю жизнь. Перепутать тут невозможно – такие вещи, такие дворы, такие окна – только здесь, такие фотографии не сделать ни в Москве, ни в Париже, ни в Лондоне. Ни даже, пожалуй, на Петроградской» - пишет о Марии художник Александр Флоренский (журнал «Адреса Петербурга»,  №11/23 за 2004 год).Сама Маша в интервью газете «Фото Петербург» уверяет, что для нее не имеет значение «…дома или на улице, мне даже не важно, что это Петербург. Поэтому меня устраивает любой город… среднеевропейского плана».
Владея в совершенстве всей фототехникой, включая цифровую, для творчества Мария использует исключительно камеру Rolleiflex формата 6х6. Для ее идей важен этот формат, который считается сложным для компоновки. Композиция один из ключевых моментов Машиной работы, ей не нравится, когда в угоду сюжету, «отодвигается работа с композицией», ей важно идеально вписать пространство и время в черно-белый квадрат. В жесткие рамки формата. Из этой жесткости и конструктивизма  как раз и рождается  нечто трепетное, неуловимое, то, что возможно только увидеть и почувствовать, но совершенно невозможно вербализовать.Снигиревская запечатлевает мгновение, которое на грани перехода в вечность.  Не черно-белый отпечаток, а именно момент контрастной игры света и тени.Основная идея ее творчества – это переплетение света и тени.  Натюрморты и интерьеры, решетки мостов и парковых оград, пейзажи и уличные сценки, отражения в лужах -  это всего лишь пластический материал, который переплетается, переплетается – так, как хочет этого художник, и тогда создается нечто новое, что не является простым отражением вещей, но скорее угадыванием их тайной сути. Стиль Снигиревской – это эстетизация натуры. Будь то старая стена петербургского дома, или тлеющая куча мусора в углу двора, – это все лишь повод для сотворения собственной реальности. Для Марии имеет значение, каждый блик, отсвет, намек на свет.В ее работах нет мягкости или мрачности петербургских сумерек, Маша уверяет, будто ее «зовет солнце, и я чувствую, что надо идти», а что касается наших длинных северных тусклых зим, так «у меня просто есть периоды такие, когда я не снимаю». Этот сумеречный период имеет свое очарование, он навевает раздумья и обостряет способность созерцать. Петербургские зимы, по мнению художницы – плодотворны для живописи, которая в отличие от фотографии, требующей мгновенного запечатления, питается скорее воспоминаниями. Ноябрь 2006