«Из поколения победителей». О Марке Маркове-Гринберге

Из поколения победителей

Кадр этот обошел все журналы и выставки - человек с фотоаппаратом на крыше гостиницы "Москва" снимает первомайскую демонстрацию 1934 года. Не снимок, а визитная карточка советской фотожурналистики. У человека с фотоаппаратом есть имя - настолько известное, впрочем, что стало почти нарицательным. 

Сказать, что Марк Борисович Марков-Гринберг, классик, - значит ничего не сказать. Его фотографии: от фотодиптиха "Поворот истории" (запечатлевшего момент замены двухглавого орла на кремлевских башнях рубиновыми звездами) до знаменитого снимка "На Курской дуге" (1943), треугольник композиции которого образуют стенки траншеи и нависшие над солдатами гусеницы танка, - поражают не только совершенством композиции, но также и изобретательностью мастера в поисках точки съемки. Марк Борисович мог бы с чистой совестью повторить слова Архимеда: "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!" Дело, впрочем, не в том, что в поисках неожиданного ракурса он забирался на трамвайную ремонтную вышку, чтобы снять регулировщика ночью на Арбате (1931), или на крышу - чтобы встреча челюскинцев на улице Горького обрела красоту геометрической законченности... Самые утонченные изыски формы, игры света (чего стоит его знаменитая ночная девушка с веслом из Парка культуры и отдыха, оживающая в лунном свете, словно русалка!) не были, похоже, самоцелью. Для него (как, наверное, и для поколения мастеров 20-х, 30-х) фотография была именно тем рычагом, которым они переворачивали мир. Речь не шла о том, чтобы этот мир отражать, подобно фланирующему по бульвару денди. Они сдвигали тяжелое колесо истории, отсюда бескомпромиссная резкость взгляда, напор или торжествующее ликование юной силы, так впечатляющие даже в снимках отдыха ("Под парусами"), не говоря уж о фотографиях физкультурных парадов (1935) или портретах героев труда. 

Впрочем, история врезается в кадр иногда самым неожиданным образом. Врезается буквально. Командуя фотографом, как мальчишкой-подручным. На фотографии Максима Горького, сделанной на Красной площади в 1936 году, с одной стороны великого пролетарского писателя окружает сплошная чернота, с другой - люди есть, но фигура в шинели у Мавзолея зацарапана странными каракулями. Причина проста - полкадра негатива просто обрезано, поскольку рядом с Горьким (как выяснилось годом позже) оказался "враг народа". Другой "враг", по-видимому, охранял Мавзолей, и его тоже пришлось ликвидировать (на снимке). 

Похоже, что фотография рассматривалась почти как пропуск в вечность. Естественно, его достойны только герои. Сегодня эти ставшие классикой портреты, сделанные Марковым-Гринбергом обычной "Лейкой" или "ФЭДом", поражают сходством с эстетикой... Голливуда. Его портреты советских летчиков и шахтеров демонстрируют мужественность героев, жесткую целеустремленность и сосредоточенность силы. Кроме этого, есть еще одно, что сближает советских легендарных героев и героев американского кино, - очевидное обаяние успеха. Портреты Михаила Громова и шахтера Никиты Изотова, Полины Осипенко и неизвестного пулеметчика (1945) - это портреты победителей. 

Сам автор этих шедевров тоже из этой породы. Из поколения тех, кто уходил в сентябре 1941-го рядовым на фронт. Тех, кто не привык ссылаться на трудности - трудности, с их точки зрения, для того и существуют, чтобы их преодолевать. У Марка Борисовича - только одна слабость: "Люблю фотографию. С ней прожил с 17 лет". Но это как раз из тех слабостей, которые оборачиваются силой.

По материалам газеты "Культура"